."Колокола отливают, так вести распускают"
Москва издавна славилась своими колоколами, а колокольные заводы столицы в XIX веке считались лучшими в России. Московские колокольных дел мастера горделиво сообщали: «Вылит сей колокол в царствующем граде Москве». Большинство заводов находилось за Сухаревой башней, но не только постоянный колокольный звон был отличительной чертой этого московского района… - Нет ли на Москве разговору какого? - спрашивает у свахи Акулины Гавриловны Красавиной томящаяся от скуки купеческая вдова Домна Евстигневна Белотелова. На что сваха ей отвечает: - Мало ли разговору, да всему верить-то нельзя. Иногда колокол льют, так нарочно молву пускают, чтоб звонче был. В этой сцене из пьесы "Женитьба Бальзаминова" А.Н. Островский говорит о старинном московском обычае, ритуале колокольных мастеров-литейщиков. Перед тем как начать отливать новый колокол, чтобы он получился звонче, нужно было пустить по Москве какой-нибудь нелепый слух, и чем быстрее он разойдется, тем звучнее будет колокол. Доверчивые москвичи обычно верили таким слухам, которые распускали с Сухаревки, передавали их из уст в уста, но иногда, услышав какую-нибудь совершенно невозможную несуразицу, все же с сомнением говорили: «Наверное, колокол льют».
Так, со временем московское выражение «лить колокола» или просто «заливать» стало означать – присочинять, хвастливо врать, фантазировать, рассказывать нелепицу - "это ты, брат, заливаешь".