Подвиг брига «Меркурий»
Шла русско-турецкая война.
В мае 1829 года три русских корабля: 44-пушечный фрегат «Штандарт» (командир капитан-лейтенант П.Я. Сахновский), 20-пушечный бриг «Орфей» (командир капитан-лейтенант Е.И. Колтовский), и 20-пушечный бриг «Меркурий» (командир капитан-лейтенант А.И. Казарский) крейсеровали у выхода из пролива Босфор. Командовал отрядом кораблей капитан-лейтенант Сахновский.
На рассвете 14 мая 1829 года от Босфора отошел турецкий флот в составе 6 линейных кораблей, 2 фрегатов, 2 корветов, 1 брига, 3 тендеров. Неприятельская эскадра, заметив русские корабли, пустилась за ними в погоню.
На «Штандарте» был поднят сигнал: «Избрать каждому курс, каким судно имеет преимущественный ход», после чего более быстроходные «Штандарт» и «Орфей» быстро вырвались вперед, а тихоходный «Меркурий» стал отставать.
К 14 часам дня корабли неприятеля — 110-пушечный линейный корабль «Селимие» и 74-пушечный линейный корабль «Реал-бей» уже начали настигать «Меркурий».
Видя невозможность уклониться от неравного боя, Казарский собрал совет из офицеров.
Шансы на спасение у «Меркурия» были ничтожны (184 пушки против 20), почти не оставляли надежды на благополучный исход боя, в неизбежности которого уже никто не сомневался.
Как пишет Казарский в своем рапорте командующему Черноморским флотом адмиралу А.С. Грейгу от 14 мая 1829 года №130, первым попросили высказаться поручика корпуса штурманов Прокофьева, который предложил: «Взорвать бриг, когда он будет доведен до крайности». Далее Казанский продолжает: «Вследствие этого мнения, принятого всеми единогласно, было положено защищаться до последней возможности и если будет сбит рангоут, или откроется большая течь, тогда схватиться с ближайшим неприятельским кораблем, и тот офицер, который остается в живых, должен зажечь крюйт-камеру, для чего был положен на шпиль пистолет».
Казарский также обратился к нижним чинам и объяснил им, «чего ожидает от них Государь и чего требует честь императорского флага, нашел в команде те же чувства, как и в офицерах: все единогласно объявили, что будут до конца верны своему долгу и присяге».
Успокоенный таким общим единодушием, он приказывает: «Прекратить действие веслами, поставить людей к пушкам, сбросить в море ял, висевший за кормой, и открыть огонь из ретирадных портов».
Казарский прекрасно знал слабые и сильные стороны своего корабля, бриг был очень тяжел на ходу, спасти его могли только искусное маневрирование и меткость канониров.
В течение получаса «Меркурий», маневрируя, умело уклонялся от залпов неприятельских кораблей, но потом был поставлен между обоими кораблями, и с линейного корабля капудан-паши «Селимие» закричали по-русски: «Сдавайся! И убирай паруса».
Ответом на это с «Меркурия» были залп всей артиллерией и дружный ружейный огонь.
Оба турецких корабля, сдавшись к корме брига, открыли по нем непрерывную канонаду ядрами, книпелями и брандскугелями. На «Меркурии» возник пожар, который, к счастью, удалось потушить.
Метким огнем канониров брига был поврежден гротовый рангоут стопушечного турецкого корабля «Селимие» под флагом капудан-паши, что заставило его лечь в дрейф.
Другой корабль 74-пушечный «Реал-бей» под флагом младшего флагмана продолжал сражение, переменяя галсы под кормой брига, и бил его продольными выстрелами, которых никакими движениями невозможно было избежать.
«Меркурий» отстреливался, и счастливым выстрелом удалось перебить у неприятеля нок-фор-марс-рею, падение которой увлекло за собой лисели.
Эти повреждения лишили «Реал-бей» возможности продолжать сражение и в половине шестого он прекратил бой.
Как писал в своем рапорте Казарский: «Урон в команде брига состоялся из четырех убитых и шести раненых нижних чинов. Пробоин в корпусе оказалось 22, повреждений в рангоуте 16, в парусах 133 и в такелаже 148; сверх того разбиты гребные суда и повреждена карронада».
Сам Казарский во время боя получил контузию головы, но, несмотря на это, оставался на мостике и руководил боем.
В заключение он пишет, что «не находит слов для описания храбрости, самоотверженности и точности в исполнении своих обязанностей, какие были оказаны всеми вообще офицерами и нижними чинами в продолжение этого трехчасового сражения, не представлявшего никакой совершенно надежды на спасение, и что только такому достойному удивления духу экипажа и милости Божией должно приписать спасение судна и флага Его Императорского Величества».
14 мая 1829 года А.И. Казарский и экипаж брига навечно вписали свои имена в историю Российского флота.
