ОБНУЛЕНИЕ

Как хорошо в письме сказано, так ведь и есть, цель у всех одна.

Где можно найти ваши произведения? Очень интересно почитать.

Оля, почти ежедневно пишу с утра на фейсбуке. С этого день начинаю. Умылся, убрал за котом, помолился, позавтракал, написал рассказ и сел работать.

я так и подумал про ту, с веснушками :))) Если все валькирии, так, надо полагать, они того козла (который Львович) от детишек гоняли? Как и положено героям :)

А "мурзилка" у каждого своя , у дедушки Фрейда вот "махарабхата ", к примеру. Совсем не обязательно что бы именно журнал "Мурзилка" был, правильно? :)

Львович - сложная личность и талантливый писатель. Я его читаю и слушаю. Кстати, его роман "ЖД" - словно продолжение "Сокровищ валькирии". Хотел его спросить, читал ли он до этого Сергея Трофимовича.

а так "мурзилка" это он? :) я его на дух не переношу, если честно, это сугубо личное, и объективно оценивать, увы, не могу. Не суть. Суть, в конечном итоге, это противостояние Гора и Сета. В смысле миры Алексеева и Быкова. Забавно, да.

Александр, если не слушать, что Быков говорит о политике, говорит, он кстати, разное, а читать его поэзию и прозу, то отношение, думаю, поменяется. Вот, навскидку, смотри, какое шикарное стихотворение Львовича, за душу берущее.

В первый раз я проснусь еще затемно, в полутьме, как в утробе родной,

понимая, что необязательно подниматься – у нас выходной,

и наполнюсь такою истомою, что вернусь к легкокрылому сну

и досматривать стану историю, что и выспавшись не объясню.

И сквозь ткань его легкую, зыбкую, как ребенок, что долго хворал,

буду слышать с бессильной улыбкою нарастающий птичий хорал,

и «Маяк», и блаженную всякую ерунду сквозь туман полусна,

и что надо бы выйти с собакою, но пока еще спит и она.

А потом я проснусь ближе к полудню – воскресение, как запретишь?

– и услышу блаженную, полную, совершенную летнюю тишь,

только шелест и плеск, а не речь еще, день в расцвете,

но час не пришел; колыхание липы лепечущей да на клумбе жужжание пчел,

и под музыку эту знакомую в дивном мире, что лишь начался,

я наполнюсь такою плеромою, что засну на четыре часа.

И проснусь я, когда уже медленный, как письмо полудетской рукой,

звонко-медный, медвяный и мертвенный по траве расползется покой,

– посмотрю в освеженные стекла я, приподнявшись с подушки едва,

и увижу, как мягкая, блеклая утекает по ним синева:

все я слышал уступки и спотыки – кто топтался за окнами днем?

– дождь прошел и забылся, и все-таки в нем таился проступок, надлом;

он сменяется паузой серою, и печаль, как тоска по родству,

мне такою отмерится мерою, что заплá чу и снова засну.

И просплю я до позднего вечера, будто день мой еще непочат,

и пойму, что вставать уже нечего: пахнет горечью, птицы молчат,

ночь безлунная, ночь безголовая приближается к дому ползком,

лишь на западе гаснет лиловая полоса над коротким леском.

Вон и дети домой собираются, и соседка свернула гамак,

и что окна уже загораются в почерневших окрестных домах,

вон семья на веранде отужинала, вон подростки сидят у костра

– день погас, и провел я не хуже его, чем любой, кто поднялся с утра.

Вот он гаснет, мерцая встревоженно, замирая в слезах, в шепотках:

все вместилось в него, что положено, хоть во сне – но и лучше, что так.

И трава отблистала и выгорела, и живительный дождь прошумел,

и собака сама себя выгуляла, и не хуже, чем я бы сумел.

Ну, вполне может быть, что я просто не умею его готовить :))