- Ты кинф? – спросил лорд без предисловий, подступая к пленнице так близко, что она вынуждена была отступить и вжаться в стену. От неё веяло каким-то свежим, горьковато-хвойным ароматом, от которого у Терроза закружилась голова, и кровь прилила к лицу. – У тебя короткие волосы, которые, по всей видимости, остригали ножом! Уже за одно это я с удовольствием сожгу тебя на костре.
- Разве я похожа на кинф? – искренне удивилась госпожа Суккуб. – Посмотри на меня хорошенько! У меня холеная нежная кожа, не знающая ни опаляющего солнца, ни жгучего колючего ветра. Мои руки слабы, они не привыкли держать оружие. Я не ношу доспехов, да и никогда их не носила. Мои наряды красивы и украшены драгоценностями – нет, юный лорд, я не кинф, и никогда не была ею в твоем понимании этого слова. Да, я острижена ножом – я сама отсекла свою косу, обещая себя мужчине… если ты понимаешь, о чем я.
Лорд Терроз гнусно усмехнулся:
- Ты хитрая женщина. Я не смотрел на твои прелести, и ты решила исправить это, сама указав на них, да? Да только все без толку; Я не однажды уже говорил, что прелести ни одной женщины на свете не заставят меня потерять голову.
Тонкие брови госпожи Суккуб удивленно приподнялись.
- Ты говорил это?
- Да, - глаза лорда смеялись. – Одной красавице. Сюда приезжала королева Тийна – она пыталась соблазнить меня, выставляя напоказ, как и ты, и свою грудь, и свое красивое лицо.
- И что ты?
- Я не захотел её! Скорее, она сама соблазнилась на меня, - лорд еще раз недобро усмехнулся. – Я знаю, что красив. Так что твои старания ни к чему не приведут. Ты, может, и хороша собой, но только Тийна – красивее.
На губах Госпожи Суккуб заиграл лукавая улыбка.
- И что же следует из этого? – спросила она.
- Но ты же уповаешь именно на свою красоту! Как и она; да только зря, повторяю я. Я видел прекрасных женщин, среди сцеллов их много, но никогда я не терял головы. И теперь не потеряю. Ты… да ты же слишком старая для меня!
Госпожа Суккуб с трудом подавила смех и еще ниже наклонила голову.
- Ты даже не представляешь, насколько, - пробормотала она. Злое желание мальчишки-лорда ранить, сделать ей больно позабавило её. – Никогда больше не говори так, мальчик мой. Над тобой смеяться будут!
Тонкие ноздри Терроза затрепетали от бешенства.
- Хотел бы я посмотреть в глаза тому, кто посмел бы улыбнуться в моем присутствии! – зло прошипел он. – А ты – ты почему не смотришь мне в глаза?! Я вижу, ты избегаешь моего взгляда! Ты боишься меня, хоть и пытаешься выглядеть храброй?
Госпожа Суккуб вновь нежно улыбнулась, покачала головой:
- Вообще-то, это ты должен опасаться моего взгляда. Мужчины отдавали жизни, только раз глянув в мои глаза. И дело не в красоте, как ты полагаешь. Я не боюсь тебя, смелый лорд. Ты не сможешь мне ничего сделать, стоит тебе лишь посмотреть в мои глаза. Любой твой воин опустит меч, если я посмотрю на него. Так что не угрожай мне.
- Каково! – вскричал лорд Терроз со смехом. – Кем ты себя возомнила?! Любой мой воин..! Да любой из моих воинов – сцелл, а сцеллы таковы, что не покупаются на всякие магические привороты девок с ярмарки! Приказываю – смотри мне в глаза, - он грубо запустил руку ей в волосы и рывком поднял к себе её лицо, - смотри мне в глаза, девка!
Ресницы госпожи Суккуб дрогнули, и смеющийся взгляд её королевских глаз встретился с пылающими от ярости глазами Лорда Терроза.
Словно рой золотых пчел разгорелся в её волшебных зрачках, и лорд тотчас понял, что Суккуб полагалась не только на свою красоту. Взгляд её глаз был волшебным и проникал в душу, и её лицо минуту назад бывшее таким кротким, вдруг превратилось в демонически-притягательную маску, настолько чудесную, небывалую, что лорд почувствовал магию, древнюю, такую древнюю, что, наверное, сам господь Бог только и помнил, когда она появилась, и назвал её – Любовью.
Но Терроз не дрогнул; и, как ему показалось, остался равнодушен к призыву в глазах красавицы. А вот я сейчас заставлю её хныкать от ужаса, и тогда она перестанет смотреть так надменно и повелительно, и перестанет быть такой красивой! Или унижу так, что она со стыдом будет вспоминать, что строила мне глазки…
- Страшно?! – прошипел он, приближая свое лицо к её лицу. В чертах его уже проскальзывало что-то неуловимое, что напомнило бы Тийне, коль она была бы тут, о битве, в которой она видела лорда. Казалось, его боевое безумие овладевает им, искажая и уродуя его юное лицо, и не испугаться его было невозможно, оттого, что лицо это обещало страшное для того, кто смотрел в него.
- Нет, - безмятежно ответила госпожа Суккуб. – А тебе?
Его рука сильнее сжалась в её ночных волосах.
- Чем ты собиралась меня пугать? – спросил он, осматривая каждую её черточку. – И на что, интересно, рассчитывала, если сейчас ты смотришь мне в глаза, а мне все еще хочется сделать тебе больно? Очень больно?
Госпожа Суккуб лишь улыбнулась, философски приподняв брови.
- Ярость старит тебя, - произнесла она. – В свои восемнадцать сейчас ты выглядишь старше меня. Не хмурь брови и не пытайся напугать меня! Поверь мне – на своем веку я повидала много страшных мужчин, и многие из них, так же как и ты, не верили в силу женщины. То были короли, безумные, одержимые жаждой битвы и крови. Душами их владели камни; могучие воины не могли победить их. Но когда я выходила на поле, они складывали к моим ногам свое оружие и сдавались без боя.
Лорд преотвратительно усмехнулся.
- Короли, говоришь? – произнес он. – Мне плевать, кто становился на колени перед тобой! Для меня ты всего лишь девка, и в моей воле причинить тебе боль!
- Причини, - ответила она, и в глазах её заплясали озорные искорки.
Золотые пчелки кокетливо и нежно роились в её волосах, госпожа Суккуб выглядела все привлекательней и соблазнительнее – нет, не так. Она становилась все более похожа на ангела, спустившегося с небес и принесшего на своей коже свет его, и лорда это взбесило. Ему захотелось разбить это совершенное, чистое видение, замарать, опорочить, захотелось показать, что она зря так старается..!
Он грубо, жестоко схватил её и впился в её губы. Это был злой, нехороший, совершенно отвратительный поцелуй – лорд Терроз и целоваться-то не умел. Да только ему до того дела не было; он не желал ласки. Он хотел унизить Суккуб; перед тобой склонялись короли, ха?! А я сейчас поступлю с тобой, как с уличной девкой! Ты же этого хотела, и на это намекала и рассчитывала – думала, затащишь меня в постель, я и размякну?! О, сейчас ты получишь все, что хотела! И не думаю, чтобы ты была рада тому, чего добивалась!
Так думал юный лорд, яростно целуя госпожу Суккуб.
Да только он просчитался.
И, яростно тиская её тело, он вдруг с удивлением заметил в своих руках неуемную дрожь, сладкую и волнующую, и испугался, и поцелуй его вышел вовсе не таким, каковым он себе его представлял. Он был груб, но не жесток – он был неумел и страстен. И губы его были уже жадны, и он понимал, что все его размышления о том, что сейчас он её унизит и все такое прочее, были просто уловкой, предлогом к этому самому поцелую – так он обманул самого себя, от себя скрывая, что желает этого всем сердцем. Для того он и велел её позвать, ибо это взгляд уже давно поразил его в самое сердце – тогда, когда он велел пленить её, и на миг взглянул на свою пленницу. С того самого мига он заболел ею, и сегодняшний жар – это не простуда, о, нет! Это горячее сердце больше не могло ни скрывать, ни терпеть своей страсти.