Над избушкой охотника годы не вился дым,
на пороге её не клубилась с дороги пыль.
Кто вошёл, тот с полвека останется молодым,
в том пробудится сила и нечеловечий пыл.
И девица, что там живёт, не сулит беды
и не просит остаться или сойти с тропы.

Так она, хоть лесная, а все же верней жены.
Зверя гонит под дуло нацеленного ружья.
От волос, потускневшей по осени рыжины,
пахнет треском дубовым натопленного жилья.
Хоть и дикая, а ладони, как мох, нежны,
посчастливилось же ходить у неё в мужьях!

Душа в душу прожили и неналюбились впрок,
тускло-рыжий сменился на пепельно-серый цвет.
И как только захолодало и вышел срок,
муж лесную супругу повёл из глуши на свет.
Мол, охота охотой, а брак освящает бог,
мол, стыдилась бы жить в языческом естестве.

Там, у брода, где мелко и жёлтое видно дно,
где кусты расступились, охотничьи шли следы.
Та, которая называлась лесной женой,
вдруг "мяукнула" иволгой да утекла, как дым.

У избушки охотника ночью и днём темно.
Разведенка лесная плачется из воды.