"Опасные свойства иллюстрации" - Н.Кузьмин

Вот здесь
http://imwerden.de/pdf/kuzmin_shtrich_i_slovo_1977.pdf
можно скачать полностью книгу классика советской иллюстрации Н.Кузьмина "Штрих и Слово".

Книга эта - большой сборник статей об иллюстрации, украшенный мнигочисленными кузьминскими рисунками. Чтобы прорекламировать её, приведу отрывок из одного эссе, отрывок, который можно было бы озаглавить "Опасные свойства иллюстрации".

  "Получая заказ от издательства, художник не сомневается в своем праве иллюстрировать любого автора, если только литературный текст дает толчок для работы воображения  и может послужить поводом к созданию зрительных образов. Все как будто согласны с тем, что иллюстрации обогащают книгу и помогают читателю в постижении идей автора.

  Но вот в письмах Флобера мы находим такие строки: «Я терпеть не могу иллюстраций, особенно когда дело касается моих произведений, и пока я жив, их не будет».

  Но почему же? Оказывается, у автора для такого категорического неприятия иллюстраций имеются достаточно веские основания. Он пишет: «...Настойчивость, с какой Леви [издатель] требует иллюстраций, приводит меня в неописуемую ярость. Не стоило с таким трудом давать туманные образы для того, чтобы явился какой-нибудь сапожник и разрушил мою мечту нелепой точностью» иллюстрации. 

Такое же  недоверчивое  отношение мы находим и у Ромена Роллана в его предисловии к «Жану Кристофу»: «До сих пор я отвечал отказом на все предложения передать «Жана Кристофа» в зрительных образах. Я считал почти невозможным, чтобы художник мог повторить мысли писателя, и я предпочитал сохранить читателю свободу воссоздавать, следуя своему воображению,  облики,  творимые рассказом».

Сурово отнесся  к  предложению иллюстрировать «Мертвые души» и Гоголь: «Я — враг всяких политипажей и модных выдумок. Товар должен продаваться лицом, и нечего его подслащивать этим кондитерством».

  Эта боязнь иных художников слова перед иллюстрацией понятна и объяснима. У иллюстрации множество опасных свойств, и прежде всего ее мнемоническая цепкость, назойливость непрошеной гостьи. Никакое самое яркое словесное описание литературного героя не может представить читателю с такой конкретной определенностью его облик, с какой это делает иллюстрация. Таким образом, иногда рисунок может стать барьером между читателем и авторским замыслом. У каждого читателя есть личное отношение к прочитанному. Есть заветные книги, которые входят в жизнь каждого из нас как факты нашей собственной биографии. Эти «первые встречи» с шедеврами мировой литературы остаются в памяти читателя связанными с бурей чувств  и  переживаний, ими  пробужденных. Как суметь иллюстратору не оскорбить это заветное,не разрушить  «кристаллизацию»?  Стендаль употребляет этот термин, анализируя процесс зарождения и развития любовного чувства, но этот же термин применим и к чтению, и к созерцанию прекрасного. У читателя «кристаллизуются» свои собственные ассоциации,а литературный герой находит в памяти свои аналогии, свои прототипы, которые противятся чужой подсказке. Каждый читатель создает с в о е г о Гамлета, свою Татьяну Ларину, свою Наташу Ростову. Совпадут ли образы, созданные иллюстратором, с читательскими  ассоциациями? Случается, что зрительный образ своей назойливой конкретностью только мешает «кристаллизации» читательской мысли.

 Эти опасные свойства иллюстрации обязывают художника-иллюстратора очень осторожно подходить к литературному произведению. Только при  наличии особого «избирательного сродства» между писателем и иллюстратором случается чудо слияния зрительного и литературного образа в нерасторжимое единство, и тогда иллюстрация остается в сознании читателя постоянным спутником книги."

(Н.Кузьмин. "Заметки об иллюстрации")