«Иллюстрация — это игра»: интервью с Павлом Татарниковым

Сегодняшнее интервью пошло не по плану, а потому будет необычным. Потому что подготовленный заранее список вопросов остался лежать где-то в сумке, пришлось обходиться без него. Да и во время звонка из Смоленска в Минск через мессенджер Фейсбука разговор с Павлом Татарниковым записывался по старинке, через диктофон. В чем-то и сейчас материал напоминает живой диалог. Редакция старалась именно так сформировать подачу. Получилось у нас или нет — решать читателям блога нашего сообщества. Ждем ваших комментариев к интервью.

Павел, вы родились в семье художников. Получается, уже тогда судьба вашей будущей профессии была предрешена? Или хотели стать космонавтом, к примеру? Расскажите немного о своем пути профессиональном: что побудило вас стать книжным иллюстратором, как складывалась жизнь в профессии?

Семья художников — условие или предпосылка очень важная для выбора профессии. Хотя иногда могу пошутить, что этого выбора не было. Дело в том, что дети рисуют, ну и я рисовал, с раннего детства. Вот как игра у детей: у них рисунок — часть игры. 

Изображение: иллюстрация к книге «Стрелок и 10 сынов»

А в какой-то момент игра не прекратилась. Что касается семьи художников, у меня всегда были любые краски, карандаши, бумага, материалы. Ну и с раннего детства было подражание родителям. В ранних интервью еще говорил, и современная педагогическая наука это сейчас подтверждает, что в 9 лет у детей замечается перерастание игры в склонность к той или иной профессии. И вот с тех пор не перестаю играть. Тогда еще говорил родителям, что хочу быть художником. Хотя и космонавтом хотел быть, и летчиком, и водителем мусоровоза. Потому что проезжала такая грохочущая машина под окнами. Было интересно, ведь автомобилей в 70е годы было не так много, и это казалось удивительным. Как мальчишке, хотелось разные профессии освоить, но рисование победило.

Вы говорите, что до сих пор продолжаете играть. Получается, что эмоциональный, душевный подход к профессии иллюстратора трактует путь. Т.е вы относитесь к этому делу не как к способу заработать деньги, а как к способу самовыражения через иллюстрацию. Или же необходим баланс между эмоциональным подходом и прагматическим?

Вы правы, что есть некий баланс. Но осознание того, что иллюстрация — твоя профессия, приходит не сразу. Хотя с самого детства рисовал, в какой-то период не знал, насколько в прикладном плане различаются профессии художников. Есть же скульпторы, живописцы, монументалисты, графики, графики-иллюстраторы, дизайнеры. Хотя довольно рано начал во всем этом разбираться. И именно графиком хотел стать почти сразу: понимал, что нравится работать с жанром миниатюры и рисунком, больше, чем с цветом. А уже когда начал учиться профессионально, с 12 лет 5-го класса в республиканской школе-интернате по музыке и изобразительному искусству имени Ивана Ахремчика, было понятно, что другого пути нет. 

 

Изображение: «Die Kluge» либретто к опере Карла Орфа по сказке братьев Гримм, иллюстрация

Такие школы, где дети занимались с 12 лет, существовали во всех столицах республик СССР. Уже тогда примерно знал, на какую кафедру поступлю в академию искусств, понимал, что графика — это мое. Как раз академия стала следующей ступенью для меня. Что касается баланса между профессией и душой, то когда занимаешься любимым делом — это счастье. Вот если сознательно подходить к вопросу выбора профессии, приносящей доход, то художником лучше не становиться. Но сравнивая счастье в жизни и постоянный доход, или коммерческую выгоду устремлений, понимаешь, что счастье важнее. А те, кто сделал другой выбор — часто несчастны, но скрывают это. Поэтому вопрос про то, чем является книжная иллюстрация: бизнесом или искусством, нужно сформулировать по-другому. Потому что художник — не обладатель средств производства, он исполнитель. В данном случае, график-иллюстратор работает в сфере полиграфической индустрии, а книга — продукт коллективного труда. Художник только частично участвует в его создании. Ведь там есть и автор, и редактор, и другие люди, которые имеют свое мнение в каждом конкретном случае. Тут уже нужно искать не баланс, а компромисс. Понимать, что бывают разные взгляды на то, какой должна быть книга. Важно учиться защищать свои взгляды, убеждения.

Детская или взрослая иллюстрация, что позволяет вам раскрыться полнее, как иллюстратору?

В искусстве вообще границы и критерии размыты. И чаще можно на эмоциональном или эстетическом уровне принять решение о том, убедительно художник подал идею или неубедительно. Разные вкусы же, кому-то понравится, кому-то нет. Что касается детской и взрослой иллюстрации, то и здесь границы нечеткие. Понятно, что для детской продукции, книг или цифровых сервисов, работающих в этой сфере, нужно больше иллюстраций. Для классических произведений иногда вообще не нужны иллюстрации, там важно делать упор на качестве шрифта, текста. 

Изображение: буквица, иллюстрация к произведению “Король лир”

Иллюстраций там может не быть вовсе. Хотя, если взять полиграфический рынок, то он все равно растет, хоть значительная его часть и ушла в «цифру». Например, сегмент нон-фикшн уже может работать полностью в цифровом формате, а не в форме книги. Но и там нужны иллюстраторы, графические дизайнеры. Потому что растет конкуренция: художники будут нужны всегда. А детский рынок существовал и дальше будет существовать. Отличаться со временем будут разве что маркетинговые подходы, сейчас это стремительно происходит.

А как вы сами относитесь к тенденциям перехода к цифре? Знаем, что некоторые до конца будут работать в традиционных стилях и им будет сложно перестроиться. А вы сможете перестроиться, если рынок начнет диктовать такие условия?

Переход в цифру — просто новый инструментарий, подходы к работе остаются прежними. Никакой большой разницы нет, просто цифра еще не достигла таких высоких возможностей, чтобы художнику можно было показать свою индивидуальность. Сам я работаю традиционно, на бумаге и других материалах. Но пока перед выбором жизнь не ставила, работа с цифрой мне воспринимается как прикладная, дополнительная технология, которая может помочь иллюстратору. Например, момент макетирования книги и очистка рисунков, необходимость использования их деталей. Сейчас много анимируется изображений, в том числе моих. Нет, не вижу большой проблемы, если дизайнеры после меня обрабатывают иллюстрации в цифре, к примеру. Это нормальный процесс.

Получается, что «цифра» — просто инструмент.

Да, так. Потому что, если у художника есть профессиональная подготовка, он знает основы композиции, знает что такое рисунок; или он не умеет рисовать, но разбирается в графическом дизайне, шрифтах, в редакторской композиции — все равно найдется работа. Без «цифры» сейчас никуда, все подготавливается на компьютерах. 

Изображение: иллюстрация к книге «Король Артур»

Есть несколько мотивов перехода в цифру: где-то выше спрос, проще найти работу, если художник, особенно молодой, не может самовыразиться. Или просто не повезло в работе по традиционным направлениям. Кому-то просто проще работать в цифре — все индивидуально же.

Раньше, когда вы только начинали отправлять работы на международные конкурсы, было сложнее рассказать о своих работах и показать себя миру. Сейчас иллюстраторы размещают портфолио и получают отклик зрителей из других стран. Раньше же с этим было сложнее?

Двоякое впечатление, сложнее или проще. С одной стороны, конкурсы и международные выставки — те площадки, где художник или иллюстратор может себя показать. Там его могли заметить издатели, редакторы издательств и оценив его способности, могли предложить работу, контракты. Поскольку за последние 30 лет площадок, где можно себя показать, стало еще больше, конкуренция в некоторых сегментах выросла. За эти годы изменился характер качества продукции. В моей ранней молодости хорошие книги и плохие книги отличались оформлением. Так, сегмент артбуков остался и сейчас, в нем выросла конкуренция. 

Изображение: иллюстрация Павла Татарникова к сказке "Красавица и Чудовище"

А то, что называлось трешэм, шлаком или массовой литературой — печаталось на плохой бумаге, некачественно. Сегодня же качество полиграфии одинаково хорошее, высокое в любых сегментах. А значит конкуренция сегодня измеряется в навыках исполнителя: их грамотности, интересных идеях и формах подачи иллюстрации. А поскольку рынок растет, то работы хватает для всех. Это что касается всего мира, а вот в Беларуси у нас, наоборот, рынок схлопнулся, в том числе и книжный. Но это связано с экономикой. Поскольку иллюстрация ее часть, то ее рост и падение завязаны на экономике.

Получается сейчас важно сделать акцент на навыках иллюстратора.

В каких-то сегментах важна идея и исполнение, яркость. А в других сегментах, наоборот, важно нивелировать индивидуальность. Например, в игровой индустрии. Там везде работают художники. World of Tanks, World of Warships — все делается художниками, но индивидуальности там нет, потому что необходимо достижение иллюзорного качества изображения, близкого к реальности. Оно еще не достигло совершенства, мы еще различаем видео аналоговое от нарисованного в «цифре», но скоро достигнет. Я знаю, что художники компании Wargaming делают один продукт сразу группой людей. Хотя их уже и нельзя назвать в прямом смысле слова художниками, скорее специалистами. Вот их всех обучает художник. Банально учит на отдельных часах рисованию, живописи, чтобы потом полученные знания применялись в игровой индустрии.

Правильно понимаю, что в таких проектах уже не идет акцента на передачу смысла, индивидуальности иллюстратора, а на техничность?

Вплоть до полного нивелирования, да. Хотя и там есть отдельные направления: кто-то разрабатывает стиль, дизайн интерфейсов. Где нужно проявить индивидуальность, но это уже больше дизайнерская работа.

Изображение: иллюстрация к сказке «Снежная королева»

Сегодня из тех направлений, где иллюстратор раскрывает себя и эмоциональную составляющую, книга остается таким носителем, продуктом, в котором можно себя реализовать не только технически. Но и подобно художникам, пишущим полотна в надежде на то, что память о них останется для потомков. Технические направления, те же игры компьютерные, не позволяют настолько выразить себя. Там много художников, упор на техничность, но при этом выразить себя как индивидуума — сложно. Поэтому сравниваю ваши работы с работами Йона Бауэра, чем-то близки по стилистике. Вот такие иллюстрации к сказкам позволяют передать эмоциональность. Игры же не способствуют этому?

Верно, да. Игры — другая форма досуга. Там мы продаем свое время корпорации, которая нас развлекает. В этом нет искусства и его взаимодействия со зрителем. Но именно тогда работает абстрактное мышление, создаются образы и эстетическое состояние, которое влияет на человеческие эмоции. Много можно красивых слов сказать, но конечно, индивидуальное искусство — это несколько другая вещь. Что касается Бауэра... Да, мне нравится период конца 19-го — начала 20-го века, конец романтиков, модернизм. Но мне наверно больше нравится Артур Рекхэм. Или Билибин — формально та же эпоха, стиль. Как и Климт, Муха — яркие и разные индивидуальности, но их нечто объединяет. И в некоторых моих работах, книгах можно увидеть отсылки, цитаты к книжным иллюстраторам начала 20-го века. Они очень интересно работали с композицией, мне это импонирует и я примерно также мыслю. По поводу самовыражения художника — этот сегмент в книжной иллюстрации остался, я об этом говорил. Если представить пирамиду полиграфической продукции, то наверху ее место для ярких индивидуальностей художников. Спрос на них существует, но это книги с такими иллюстрациями, которые являются произведениями искусства. Это те книги, которые в моем детстве, да и вашем, наверное, хранили на полках как некий ценный фонд библиотеки. Даже дети вырастали, а эти книги все равно хранились. 

Изображение: иллюстрация Павла Татарникова

А сейчас очень интересная традиция или период, скорее связанный с маркетингом. Как раз он влияет на стиль работы художников. Обратите внимание, на всех выставках, конкурсах и в книжных магазинах даже, современные книги художники оформляют очень быстро. В таком небрежно-примитивном, минималистском стиле. Где-то достигают больших высот на грани гениальности. Некоторые даже эту грань перешагивают, а потом возвращаются обратно. Так или иначе это связано с тем, что на рынке сегодня востребованы книги, которые не жалко выбросить. То есть маркетинг полиграфической индустрии увеличивает обороты. И за их счет хочет поддержать свою конкурентность, прибыльность. А вот у книг, которые ставятся на полку — уменьшается оборот. Потому что делаются дольше, ведь художники банально больше работают с ними. Чувствуете разницу, да? Просто когда художники работают быстро — они становятся похожи друг на друга.

Сегодня даже обычные читатели, которые с советских времен собирают библиотеки, например, жалуются на то, что хорошие книги дорого стоят, по сравнению с тем, сколько они стоили раньше. Наверно, они правы в чем-то, но ведь для хороших изданий нужны соответствующие иллюстрации, над ними нужно дольше работать. Но здесь есть экономический фактор. Всем нужно одеваться, растить детей и иллюстраторы, как и редакторы издательств, например — участники одной большой круговерти. И от этого никуда не денемся. Просто ценники на книжную продукцию формируются не по прихоти издательств же?

Да, тут требования рынка, от них не уйти. Это и есть работа компромисса, где маркетологи издательств, авторы и иллюстраторы диктуют собственные правила. Вот и приходится художникам несладко. Хотя бывают особенные проекты, где заранее издательство продумывает, что книга должна иметь именно такой характер эксклюзивный, c большим количеством хороших иллюстраций. Как раз это и есть те книги на полку, которые делаются дольше.

Ну и ценность там изначально бОльшая.

Да, дополнительную художественную, эстетическую ценность, помимо рыночной. То, чем обычный товар отличается от произведения искусства. Хотя и последнее — тоже товар, но имеет ценность вплоть до музейной.

Да, даже сегодня, когда экономика ускорилась, нужно быстрее и больше делать, производить. По сравнению с тем, как было раньше, в тот же советский период.

Просто скорость потребления товара разменивается на потребительские характеристики. Условно говоря, если 25 лет назад автомобиль шведский, немецкий, японский можно было купить и тот был бы вечным при адекватном обслуживании, то сегодня ресурс уменьшен раза в четыре. И вынужден этот автомобиль менять на новый. Ускоряется оборот. И весь маркетинг в полиграфии работает также.

Поэтому отчасти современные направления, те же игры, у них, как нематериальных продуктов нет срока износа. Например, та же игра, вышедшая 10 лет назад, останется в том же качестве, как и в момент производства.

Да, это интересная вещь. Искусство влияет само на себя как на товар. Тот со временем не дешевеет, а наоборот, только дорожает.

Соответственно, из-за того, что старые книги с иллюстрациями со временем ценность будут только повышать. А вот современное искусство, технологии...

Да, можно наверно назвать это искусством. Просто пока не замечаем в этой новой сфере неких ярких индивидуальностей из-за того, что либо технологии недостаточно развились, либо еще гениальные художники не приспособились. Я оптимист в этом смысле. Что касается книги, к примеру. В Европе до Гутенберга в ходу была рукописная книга, а он и Франциск Скорина, их последователи в Западной Европе, тот же Иван Федоров, начали печатать книги. Казалось бы, вышли на массовость, и тиражность книги снивелировала безусловную ценность, уникальность рукописной книги, манускрипта. Но видим, что проходит какое-то время и то, что обесценивало предыдущее поколение книги, превратилось в отдельные виды искусства. Гравюры, офорты, эстампы, литография, шелкография... А сейчас, в начале 21-го века — это такие глубоко консервативные, традиционные направления. То же самое будет и с цифрой. И там найдутся точки, где индивидуальность художника будет конкурентно выигрывать у безликой массовости. Это просто закон. Конкуренция заставит художников, иллюстраторов искать пути проявления индивидуальности. В развитии полиграфии когда-то были тетрадки. Для их сохранности листки прикрывали дощечками вместо обложек. Потом дощечки стали обтягивать кожей — так появились новые потребительские качества. Но чтобы еще больше отличаться — кожу оформляли тиснением, инкрустацией. Потом, чтобы обложку к тетрадке приклеить — придумали форзац. Но чтобы конкурировать с другими производителями, этот форзац тоже начали оформлять. Сначала делали тканевым, потом бумажным, но проходит некоторое время — и придумали супер-обложку и ту тоже художники оформляют до сих пор. Так же будет и в «цифре», убежден в этом. И там будут выдающиеся художники, чьи имена останутся в веках.

Вот 20 лет цифровое искусство развивается в России, но еще в самом начале пути. И наверно также будет происходить развитие, как некогда в том искусстве, что принято считать традиционным?

Да, конечно, там уже присутствует разделение на жанры, направления, потоки формирования идут. Индивидуальность уже проявляется, посмотрите на ту же анимацию, цифровые мультики. Они же отличаются друг от друга. Видно, где яркие, талантливые решения, а где посредственные.

Ваша деятельность не ограничивается профессией иллюстратора, но еще и как реконструктор выступаете, да?

Да, это с детства любимое занятие. В начале беседы говорил о том, что такое счастье. И мне жена, близкий человек и помощник, говорила: «Ты относишься к небольшой категории жителей Земли. Тех счастливчиков, которые занимаются любимым делом и в состоянии за счет этого дела и жить.» 

Это наверно и называется счастье. Сегодня это нельзя назвать хобби, потому что занимаюсь художественной исторической реконструкцией профессионально. И даже удается использовать эти наработки в книгах. Вот уже скоро 15 лет, как делаю серию реконструкций художественно-графических. Городов, замков и портретов Беларуси, Польши, Литвы и России за последнюю 1000 лет. Особенно тех мест, которые отсутствуют визуально сегодня. Тут консультируют историки, поэтому часто делаю реконструкции на основе как раз исторических материалов.

Наверно пришло время заканчивать и последний вопрос нашего интервью, классический уже. Что пожелаете тем иллюстраторам, кто только начинает путь в профессии?

Думаю, что те, кто сознательно выбрал направление, уже обладают душевными особенностями или предрасположение к этому делу. Потому что художник-иллюстратор обязан быть всесторонне развитым человеком, должен много знать. Если это профессия, то нужно много читать, потому что идет работа с текстами. Поэтому стоит любить информацию: это помогает фантазии и раскрытию индивидуальных качеств. Уже сталкивался с такими вещами, когда иллюстратору предлагается работа, а тот говорит, например: «Нее, тут столько людей рисовать, а я только деревья умею». Профессиональный художник, иллюстратор, тем и отличается, что выполняет задачу, поставленную перед собой и не будет этого бояться. Поэтому главное: учиться, учиться и еще раз учиться. Ведь как говорил тот же Рекхэм, вроде бы: «Иллюстратор счастлив еще и потому, что проживает несколько жизней». Потому что пока он иллюстрирует, то окунается в мир книги, переживает эмоционально такое погружение, потом возвращается. Это счастливая профессия.

Подборка иллюстраций Павла Татарникова