Монотипия.
О, то был зверь, какого нет нигде.
Они, любя его, воображать
могли лишь эту поступь, эту стать,
очей свеченье кротких в темноте.
Да, не было его. Но, столь любим,
воистину стал видим дивный зверь.
Ведь для него пространства было им
не жаль — и он, желанный, в эту дверь
вошел. Лишь помышленье и алчба,
а не зерно, его вскормили — так!
И, становясь от веры их сильней,
вдруг белый рог пустил он изо лба.
И был он, к деве подойдя на шаг,
и в зеркале серебряном, и в ней.