­Серия картин о принцессе Диане писалась мною почти год. В сентябре я закончила первую картину — «Жизнь» и отправила фотографии в Букингемский дворец и принцу Эдварду. Мне показалось тогда, что его жена очень сильно похожа на погибшую принцессу, и что он был влюблен в леди Ди, раз сделал такой выбор. Ответа пришел. От Эдварда. Два слова. "Спасибо за информацию. Было интересно".Я продолжила писать картины о принцессе Диане. Отсутствие реакции не могло меня остановить. Слишком долго жизнь и события в жизни очаровательной и сказочной принцессы занимали мой ум. Я перевела ее знаменитое интервью, прочла все, что было тогда написано о трагической смерти Дианы. Ещё ранее я прочла книгу Анны Пастернак «Любовь принцессы».
Да что говорить! Жизнь Дианы приковывала внимание многих людей. Я была в их числе. Это была сказка о Золушке с продолжением. И хотя события брака принца Чарльза и Дианы были невеселы, трагический конец поразил меня.«Две истины» — вторая картина в серии, — наиболее драматична. Голова Доди аль Файеда, погибшего в автомобильной аварии вместе с принцессой Дианой иконографически представлена как голова Иоанна Крестителя. В современном мире действующих лиц появляются два Иисуса Христа, обсуждающих эту проблему со свойственной библии двойственностью. Один говорит, что она грешна. Второй предлагает бросить камень тому, кто сам без греха.Пурпурный цвет бархатной драпировки постоянно напоминает о королевской власти и крови, усиливая драматизм сюжета и напряженность интриги. Серия работ о принцессе Диане, включившая в себя 7 полотен, — это политический и психологический анализ происходивших на наших глазах событий. Если Леонардо да Винчи сравнивал науку с живописью, то в этом цикле я от картины к картине вела расследование, или исследование, хотя в том, что гибель принцессы имеет криминальный характер мне было ясно с самого начала, — я вела исследование механизмов и скрытых пружин недавней истории.Трагизм достигает своей кульминации в третьей картине — «Смерть». Гигантский паук обхватил знаменитую тиару принцессы Дианы с уже утраченными жемчужинами.Чем больше я больше я размышляла о жизни и смерти леди Ди, тем больше было замыслов. Мне казалось, что я еще не всё сказала об этой женщине, о ее жизни смерти. Заканчивая следующую картину я рассылала фотографии по галереям.Выслала я фотографии и в Харродс, — принадлежащий отцу погибшего в аварии друга и жениха принцессы Дианы Мохаммеду аль Файеду. Его секретарь ответил мне, что вряд ли это будет интересно хозяину. К концу мая 1999 года я закончила последнюю картину этого цикла. И меня отпустило. Я уже приготовилась сложить эти картины в дальний угол, но в последний момент решила отправить фотографии работ в английскую прессу. И тут мне начали звонить. Я растерялась. Английский я знала плохо, Могла лишь кое-что объяснить на пальцах. Но этого хватило. Они лишь спрашивали — Вы реально сущетсвуете? Да? Вы реально живете в Москве? Да? А что вы думаете о причинах смерти? Я отвечала как смогла, что полностью поддерживаю теорию заговора. Что принцесса Диана уже была не нужна монархии и лишь портила имидж королевской семьи. Это убийство, сказала я тогда. — И как всякое убийство на высшем уровне, оно никогда не будет иметь преступника на скамье подсудимых. Все ясно, но раскрыто не будет. Имена заказчиков не будут названы, хотя у всех они в головах. Мне звонили из таймза, миррора и телеграфа. Спустя некоторое время позвонил секретарь Мохаммеда аль Файеда. Он торговался. Предложил выставку. Я согласилась, уступив в цене. Курьер Федерал Экспресс забрал картины.
Выставка так и не состоялась. И, видимо, пока жива английская монархия, вряд ли полотна, иллюстрирующие теорию заговора, увидят зрителей.