Я люблю ее за стремление вверх. За дельфиний изгиб. За солнечный протуберанец, раздробленный в тысячах окон. За футуристичность. За треск шейных позвонков, когда, стоя у подножия, закидываю голову, чтобы постигнуть ее размерность.