Музыка живописи или живопись музыки?

Микалоюс Константинас Чюрленис /1875 — 1911/
Благодаря князю Михаилу Огинскому мальчик с раннего
детства получил возможность заниматься музыкой.
Он учился в двух консерваториях — в Варшавской и
в Лейпцигской.
В 1907 году Чюрленис приезжает в Петербург. Именно
там, в условиях нищеты, за пару лет он создает большую
часть своих картин. Его принимают и признают такие
художники, как Маковский, Добужинский, Бенуа, Бакст,
Рерих, Лансере. Добужинский отдал свой рояль.
Чюрленису старались помочь с выставками: первая
состоялась в том же году в рамках выставки
«Союза русских художников». Художники «Мира искусства»
привлекли его к театрально-декоративному искусству.
А. Бенуа писал, что если бы он (Бенуа) был богат,
он бы заказал Чюрленису гигантские фрески.
Ритм, пластика, архитектоника — все эти понятия одинаково
применимы к разным видам искусств. Узор линий, узор
мелодии, краски на кисти и краски музыкальных гармоний.
Форма, композиция — само собой. Даже слова «тональность»
и «полифония» давно перешли свои узкие границы.
Многие картины Чюрлениса так и называются: картины-фуги,
картины-сонаты, картины-прелюды. И наоборот — музыка
переходит свои границы: " Талантливейший лирик Чюрленис
мечтал превратить музыку в живопись», — писал известнейший
музыковед и композитор Борис Асафьев.
Ромен Роллан был восхищен творчеством художника и композитора,
посвятив ему многие строки: " Просто невозможно выразить,
как я взволнован этим поистине магическим искусством,
которое обогатило не только живопись, но и расширило наш
кругозор в области полифонии и музыкальной ритмики. Каким
плодотворным могло бы быть развитие этого открытия в живописи
больших пространств, в монументальной фреске! Это новый
духовный континент, Христофором Колумбом которого, несомненно,
остается Чюрленис… Я думаю, что он сам должен был
пережить какую-то мечту и то ощущение, которое нас
охватывает, когда мы, засыпая, вдруг чувствуем,
что парим в воздухе».

Ощущение парения дано, вероятно, каждому. Не все в нем,
правда, нуждаются.

Хрупкость обыденной земной жизни и нездешние миры
в творчестве — все это Чюрленис. Но что больше всего
меня поражает в его картинах и музыке — это ощущение
внутренней чистоты.