Секреты мастерства от Вячеслава Назарука.

С удовольствием представляю мастер-класс, моего учителя Вячеслава Михайловича Назарука. Его творческий метод работы над картинами и иллюстрациями книг, в свое время вдохновил меня, и предоставил основу для построения своего творческого метода работы над исторической иллюстрацией.

Назарук Вячеслав Михайлович, родился 4 марта 1941 года, в Москве. В 1965 году окончил Московский Педагогический институт им В.И. Ленина. 1968 год – курсы по подготовке художников-постановщиков ЦТ.

Художник-постановщик 17 телевизионных фильмов-спектаклей («Снегурочка», «Вольный ветер», «Эгмонт»); 49 мультипликационных фильмов («Приключения кота Леопольда.», «Мамонтенок», «Крошка Енот», «Волшебник изумрудного города», «Чертенок с пушистым хвостиком» и многие другие).

Около четверти века Вячеслав Михайлович работает в жанрах исторической живописи, скульптуры и книжной графики. Автор таких масштабных живописных полотен, как «Куликовская битва», «Ледовой побоище», «Проводы Перуна», триптиха на тему «Слово о полку Игореве» и др. Создал цветные, графические иллюстрации ко всем сказкам А.С. Пушкина. Так же создал иллюстрации более чем к 200 изданиям.

Удостоен Государственной Премии СССР, в 1991-1992 годах был приглашен в США, на киностудию «Дисней – фильм» в качестве почетного гостя. Профессор живописи, действительный член Международной Педагогической Академии.

Вячеслав НАЗАРУК

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О РАБОТЕ НАД ИСТОРИЧЕСКОЙ КАРТИНОЙ.

Нужна ли картина сегодня?

Насколько она актуальна в классическом понимании этого слова?

Считаю, что так же актуальна, как музыка Чайковского и Моцарта, как философия Флоренского и Канта, как поэзия Шекспира и Пушкина ... Интеллигенция во все поры рада приветствовать рождение нового произведения во всех проявлениях творчества, в том числе и картины. Каждый творческий человек проживает свою жизнь в поис­ках смысла нашего человеческого существования. И здесь нельзя не прислушаться к утверждению Патриарха Алексия II, что человечество создано Творцом для превращения Космоса в «сад Эдема». И самым главным в этом является постановка вопроса о нравственности.

Так вот, явление новой картины занимает одно из важнейших мест в симфонии человеческого творчества.

Подлинную, в классическом понимании, картину способен написать художник, в котором слились в единое целое и ремесло, и философия, и всеобщее познание, и уважение к своей профессии. Наличие собственной философии, специальных знаний и творческого метода предполагает, что человек сызмальства принял судьбу художника.

Одним из интереснейших жанров в создании живописных картин я считаю исторический. Этот жанр в живописи сам по себе хорош тем, что предполагает проникновение художника «во время» и зарождается на высоком духовном уровне, возвышая зрителя до понимания исторических коллизий, неотъемлемо связанных с сегодняшними реалиями. Улетая в прошлое, художник, как языческий вещун, предска­зывает грядущие события, являя миру каждой новой картиной божественное начало. Каждое написание новой картины на истори­ческую тему сродни открытиям Шлимана или Хейердала. Искрен­ность и правдивость художника находят отклик и уважение в душе бла­годарного зрителя. В своем произведении художник воплощает це­лую эпоху. Он дарит зрителю переработанный объем знаний в художественном выражении.

Высшее чувство творчества есть сопереживание темы вместе с художником, проникновение в неведомые пласты знаний.

Одна из важнейших задач художника — стараться сохранить как можно больше исторической правды, выразить задуманное документально точно.

Написанию исторических картин предшествует внимательное изучение темы, археологических источников, летописей. Предпри­нимаются поездки на места событий, встречи и консультации с историками, духовниками, оружейниками, специалистами по костюму, гриму и т. д. Будущая картина долго, иногда мучительно долго вынашивается художником. Затем, как обычно, происходят поиски пластических решений. Этот период — самый трепетный для художника, потому что художник приоткрывает миру нечто новое, доселе невиданное. Написание исторических картин не бывает быстрым. Огромная масса карандашных эскизов венчает успех работы. Чтобы она была наиболее убедительной, необходимо постоянно пользоваться историческими фондами музеев, киностудий, частных собраний, а некото­рые предметы приходиться изготавливать самому или заказывать специалистам: костюмы, реквизит, оружие, макеты, муляжи, и т.п.

Мы можем привести множество примеров скрупулезного изуче­ния художниками исторического материала. Это мы встречаем у Сурикова, Кибрика, Матейко, Семирадского, Гееса, Мазуровского,

Авилова и многих других.

Такой подход создает ощущение реального присутствия зрителя во времени, полного контакта с подлинными героями того или иного события.

Теперь о персонажах картин, образах людей далекого прошлого. Воскрешение героев не есть лишь дело творческого воображения. Большинство персонажей пишутся с реальных натурщиков. Но как преобразить натурщиков в образы людей далекого прошлого? Уже в картоне определяются типажи в их взаимоотношениях. У каждого своя история, адекватное место на холсте. Для создания полотен особое место имеют типажи, этнически приближенные к обликам исторических героев. Так, в картине «Куликовская битва» мне позирова­ли и казахи, и татары, осетины и монголы, корейцы и итальянцы, а также представители различных племен, этнически напоминавшие народы Древней Руси сохранившиеся на территории России.

Внешний облик образа найти нетрудно. Следует лишь правильно одеть и аккуратно загримировать натурщика. Самым трудным является подгонка натурщика к созданию внутреннего его состояния, отвечающая положению образа в картине. Для воспроизведения образа в душе натурщика мне приходилось очень долго вводить его в роль, показывать ему собранный материал к картине, копии документов, свидетельства событий, в образ участника которых он должен был пере­воплотиться, облачать в соответствующие одежды, слушать древние распевы и музыку. И как только модель «сливалась с образом», этот об­раз бережно и достаточно быстро переносился в живую плоть карти­ны. Здесь важно не растерять то внутреннее созревшее в живом созна­нии натурщика, чувство присутствия в заданном пространстве. Просто удивительно, как из какого-нибудь в обычной жизни «Иван Иваныча» вдруг перед холстом предстает во всей красе то Тарас Бульба, то Алек­сандр Данилович Меньшиков, то старый «Боярин» или старый ... Ле­ший. Подготовительные этюды не делались. Такой подход позволял сохранить остроту и свежесть впечатлений и не засушить живопись.

Следует обратить внимание на то, что эскиз будущей картины в цвете, выбранный из множества предварительных эскизов, не позво­ляет выбиться из колорита при вписывании образа. Этому также по­могает досконально проработанный картон, затем перенесенный и закрепленный на холсте, который выполнен без натурщиков исклю­чительно силой воображения в расчете на то, что живое воплощение заданного образа еще обогатит фантазию и персонаж точно и правди­во займет свое место в картине. В этом случае этюды портретов упраз­дняются, и драгоценный внутренний мир портретируемого актера находит свое место.

А теперь вспомним работу классика живописи Александра Иванова «Явление Христа народу», где художник выполнил множество вари­антов портретов Крестителя (один одного лучше) в которых есть живое начало. При переносе этого образа в картину блестяще воспро­извел его в классической манере. И Креститель утратил «это что-то живое», чем были наполнены портреты.

В.И. Суриков опираясь на лучшие образцы итальянской живописи Возрождения («Мадонна» Рафаэля) использовал собирательный об­раз, делая бесчисленное множество этюдов с натуры, отбирая нужные черты для своих героев. Я, никоим образом не отрицая этого метода в работе, предлагаю художникам еще один. Мой подход позволяет со­хранить «живое» со всеми, едва уловимыми тонкими чертами чувств натурщика, напрямую фиксируя их (чувства) внимательному и ревно­стному зрителю.

Этим методом были очень заинтересованы художники киностудии «Дисней-фильм», а также студенты двух Калифорнийских универси­тетов в 1991 году. В наши дни многие мои коллеги по кисти успешно пытались применить этот метод в своей работе.

Я искренне надеюсь, что этот подход одинаково интересен и в жи­вописи, и в станковой графике.